Каспийский груз – С ней живой
Я вижу тебя волшебной девушкой, Лиза. Волшебной, и такой необыкновенной. Умной, талантливой. Если ты не рисуешь, то точно пишешь короткие рассказы о дальних странах, и острых мечах. Ты мечтаешь о светлом будущем, а я мечтаю погасить в тебе этот свет. Вылавливаю твои глаза в толпе студентов, и сжимаю кулаки, когда слышу твой голос, с легким акцентом. Я знаю о тебе многое; знаю, что в два года ты переехала из Англии в другую страну, поскольку твоему папе предложили работу. Но через восемь лет вы вернулись обратно, и тебе пришлось, словно по новому, учить английский язык, но даже спустя столько лет акцент все равно слышится в твоем произношении.
Впервые я обратил на тебя внимание именно из-за него. Мы с братом выбирали новую жертву для своих шалостей, и я услышал, как ты смешно разговариваешь. Нам было по двенадцать лет, но с тех пор я постоянно задеваю тебя. Задевал, пока мне не надоело, и в пятнадцать я начал увлекаться девушками, но тебя не было среди них. Мой интерес касался слизеринок, чистокровных рейвенкловок, и мне не было дела до какой-то маггловской девушки, которая вместе со мной посещает Древние Руны. Пока однажды мать не сказала мне, что в скором времени выберет мне невесту. Это случилось летом, и в школу я поехал в крайне скверном настроении, присматриваясь к каждой сокурснице, и тайно мечтая, чтобы выбор матери не пал ни на одну из них. Вот тогда-то я вспомнил о тебе. Услышал вновь твой голос, все с тем же акцентом, который стал менее заметен, но я все равно его узнал. Ты смеялась в коридоре поезда, который вез нас в Хогвартс, и меня это взбесило, ведь ты была свободна, и была вольна сама распоряжаться своей жизнью. Я вышел, и накричал на тебя, и твою подружку. А после закрылся в своем купе, и больше не обращал на тебя внимание.
Не обращал внимание и последующие пару недель, пока мир сотрясали события, и Хогвартс заполнялся Пожирателями Смерти. А потом столкнулся с тобой после отбоя, ты кралась на свидание, а я все испортил, и избил твоего кавалера.
Через неделю после этого, я вновь столкнулся с тобой. И затем опять. Снова и снова, я сталкивался с тобой, видел твое счастливое лицо, и это злило меня сильнее. На Рождество мать сказала, что остановила свой выбор на Лаванде Браун, и это меня окончательно вывело из себя, ведь я ненавижу эту несносную девчонку. И в ту ночь мне впервые приснилась ты, Лиза. Ты улыбалась, и снег падал на твои волосы, и в тот момент я понял, что хочу навсегда стереть с твоего лица эту улыбку. Я задумал план, и соблазнил тебя. Говорил красивые слова, давал обещания, вселял надежду и веру в наше будущее, а когда захотел уйти, то понял, что не могу. Схожу с ума, ненавижу тебя, люблю тебя, но не могу ничего с этим сделать. Прижимаю тебя к себе, затаскиваю в пустые кабинеты, снимаю комнаты в Хогсмиде, и ухожу, как только получу то, что мне нужно. Пытаюсь забыть тебя, обнимаю другую девушку, любезничаю с Браун, вижу боль в твоих глазах, чувствую твои удары на себе, но раз за разом шепчу: «Грязнокровка». А после целую, и все начинается снова. Эти отношения, как бумеранг, я бросаю тебя, но меня хватает не на долго. Я молчу о том, что люблю тебя, но ты знаешь это без слов. И порой не понимаешь меня. Куришь, ведь я тебя научил, и пристрастилась к алкоголю. Это все я, я разрушаю твою жизнь, и свою заодно. Я вижу, как ты страдаешь, и страдаю сам, и тайна наших отношений тяготит меня. Но ты молчишь, молчу и я. Ты не спросишь, а я не отвечу, но каждый знает, что наши отношения невозможны. Вот только в глубине души ты надеешься, что это не так. А я? На что надеюсь я, когда за завтраком вижу твое лицо, и улыбку, что ты посылаешь мне. Я возвращаю в ответ кривую усмешку, и приобнимаю за талию свою слизеринскую подругу. Твоя улыбка сменяется гримасой боли, и ты флиртуешь с сокурсником. Он берет тебя за руку, а после я бью его по лицу. Не объясняя причины, ведь я - слизеринец, я – Розье, и мне можно. И я запутался в тебе, в себе, в мире, и это сводит меня с ума. Я лишь знаю, что ты не такая, как все, с тобой я живой, с тобой весь мир кажется чуточку лучше. И именно это заставляет меня вести себя так по-свински.
Я ненавижу тебя, Лиза.
Ненавижу, потому что люблю. |
Это моя первая заявка, в которой нет конкретной внешности. Обычно все наоборот – внешность рождает отношения. В моем случае все не как у людей. Есть пожелание по внешности – никого смазливого, и заезженного. И никакого каста Дневников Вампира, и Древних. Честно скажу, но их я не переношу ни в каком виде.
Мне нужен соигрок, который будет терпелив, ибо мое вдохновение штука вредная, оно часто пропадает. Лаванда знает, но она у нас умница, она терпеливо ждет, и за это мы ее любим.
Размер постов не важен, я пишу всегда по разному, но обычно мой стандарт – одна страница Ворда. От соигрока не требую простыней и умопомрачительной активности. Хотелось бы, что ты строила свой сюжет не только со мной, но и с другими игроками.
Касаемо персонажа – она может быть какой угодно, но только не стервой. Она обычная девушка, которая влюбилась в плохого парня, и живет уверенностью в том, что не смотря на все его поступки, он ее тоже любит, как ни крути. Я думаю, что она мечтательна, и реально верит в том, что ради нее Борегар отречется от семьи, точнее он все расскажет, и семья примет его любовь. Как все будет на самом деле – не знаю, ибо игра подобна жизни.
Я не хочу играть в розовые сопли, и флафф. Это трудные отношения, с болью, с горечью, которые крайне редко освещаются солнцем и счастьем. Такие моменты были и будут в их жизни. Но горечи и обид будет больше. Будет момент, когда Борегар поднимет руку, а после приползет извиняться, и может быть Лиза его не простит, и тогда он совсем обезумеет, начнет ее преследовать. А может быть все будет иначе. Словом, я не знаю, как поведут себя эти персонажи в той, или иной ситуации. Я лишь хочу, чтобы у тебя тоже были идеи и предложения, касаемо игры, так и касаемо отношений, ибо заявка все же сыровата. |
Мой пост Ты только никого не подпускай к себе близко,- говаривал Кестер,- а подпустишь - захочешь удержать. А удержать-то ничего и нельзя..." © Эрих Мария Ремарк "Три товарища"
Сколько прошло времени? Сколько минуло дней с того самого момента, когда он оставил ее в коридоре? А после избегал, или просто делал вид, что ее не существует, все так же посещая занятия, и присутствуя каждое утро на завтраке. Все как всегда.
Те же лица, те же шутки. Восторг от вернувшегося Малфоя, и скорбь на лицах гриффиндорцев. Прошло несколько дней с момента смерти Поттера, и новый директор, словно в насмешку, не отменил празднование дня всех влюбленных. Было удовольствием наблюдать за тем, какие бледные и осунувшиеся ходят наши доблестные львы; как залегли тени под глазами Грейнджер, и Полоумная Лавгуд кажется еще прозрачнее на фоне своих белесых волос. Дэмиан наслаждался каждым мгновением, и даже не проявил ни капли сочувствия, - а смысл? – когда встретил Лонгботтома в коридорах. Он вел себя как всегда – не упускал случая, чтобы поддразнить, довести, вывести. И смеялся, когда Уизел в очередной раз разбивал юноше нос за слишком грязные ругательства в сторону их умершего Гарри.
Мрачное торжество, губы кривятся, и Розье поддерживает Блэк на каждом тайном собрании, вторя каждому ее слову о сладкой мести, и радости, по случаю смерти Поттера. Брат просит его остыть, не нарываться на рожон, напоминает о ситуации с Мстителями, но юноша лишь отпихивает излишне заботливого близнеца, и в этот сладкий праздник держит упрямую цель напиться. Твердой походкой идя по деревне, оставляя позади всех студентов, и такие не многочисленные парочки. Ведь не все рады окончанию этой войны. И сегодня, наверное, единственный официальный день, когда разрешено напиться под мнительным предлогом, и абсолютно не переживать, что кто-то осудит.
Все было как всегда. Ну почти. Мальчишка добрел до паба, распахнул дверь, позволяя морозному, февральскому, ветру влететь в помещение, на секунду тревожа ближайших посетителей. Но слизеринцу было наплевать на чьи-то неудобства, он прошел к свободному столику, и уселся за него, тут же подзывая официанта, и заказывая ни что иное, как Огденское виски, целую бутылку, абсолютно точно уверенный в том, что процент алкоголя поможет унять внутреннее пламя горечи.
Драклы ее задери, эту жизнь и все, что в ней происходит. Не с ним, а с кем-то другим. Например, с братом, который совершенно точно сходит с ума по какой-то девчонке, но не говорит по какой, шифруется, чего-то боится, но Дэмиан решительно настроен узнать всю правду. Если бы ему только удалось уличить брата в неких грязных делишках, возможно, - желательно, - с неугодной грязнокровкой, то тогда это был бы позор на голову наследника, и матушка бы, дабы замять конфликт, отослала бы Бо куда-нибудь подальше, а Дэмиана женила бы на Браун. Ведь потерять союз с Браунами она явно не хотела. И дело не только в чистокровности, и древности этого рода. Дело еще и в личной дружбе матушки Розье с родителями Лаванды. Вот почему это решение не обсуждалось.
Но Дэмиан и сам не возражал, в отличие от брата, но тот имел свойство молчать, и потакать родителю во всем, дабы сейчас иметь возможность свободно распоряжаться своей жизнью. Ведь до свадьбы еще далеко, несколько месяцев точно, и Дэмиан наивно верил в то, что ему все же удастся добиться чего-нибудь в свою пользу. Поговорить с матерью не представлялось логичным, ибо юноша был слишком горд и глуп, чтобы просить. Лучше уж он напьется, и натворит бед на свою голову. Так было проще. Всегда.
И когда от бутылки было отпито несколько бокалов, входная дверь вновь распахнулась, впуская внутрь, вместе с ветром и снегом, нового посетителя, в котором Дэмиан чуть позже признал Лаванду. Вот только сидел он далеко, а она, наверняка, вовсе не заметила. Или сделала вид, что не заметила, и попросту не подошла. Но и Розье не шелохнулся, предпочитая оставаться в позиции наблюдателя, выжидая, ведь вполне возможно, что у девушки было назначено свидание.
Однако, время тик-так.
И настроение немного улучшается, покуда алкоголь все больше и больше попадает в кровь.
А девушка все так же одинока, и становится слишком очевидно, что к ней никто не придет.
Юноша вполне мог бы оставаться на своем месте, продолжая наблюдать, но это было выше его сил, поэтому, прихватив со столика остатки виски, - пол бутылки, - он не совсем твердой походкой направился туда, где сидела белокурая гриффиндорка.
- Салют, Браун. Радуйся, пляши, ибо я решил составить тебе компанию, пока твой кавалер, совершенно очевидно, развлекается с кем-то в соседнем здании. – Парнишка усмехнулся, и уселся напротив девушки, даже не спросив разрешения, и так бесцеремонно выдав местонахождение публичного дома, который всеми силами маскировался под неприметную гостиницу.
|
